Сергей Саенко, международный обозреватель

 Текущий год проходит под знаком 30-летия установления дипломатических отношений России со странами Центральной Азии (ЦА) – Казахстаном, Киргизией, Таджикистаном, Туркменистаном и Узбекистаном. По случаю юбилея реализуется насыщенная программа мероприятий. В их числе – дни культуры, выставки, театральные гастроли, концерты, показы кинолент, «круглые столы» и научно-практические конференции и даже саммиты.

Последний саммит под названием «Россия – Центральная Азия» состоялся в Астане в прошлом месяце. Как раз на нем страны региона подтвердили готовность развивать отношения с Москвой, однако потребовали взамен  большего уважения к себе. Об этом, в частности, заявил в Астане президент Таджикистана Эмомали Рахмон, как обычно, склонный к прямоте.

Однако, как заметил российский министр иностранных дел Сергей Лавров, формат «Россия – Центральная Азия» не подменяет работу Содружества Независимых Государств (СНГ), Организации договора о коллективной безопасности (ОДКБ) и Евразийского экономического союза (ЕАЭС). Эти структуры действуют параллельно и дополняют друг друга, тем самым способствуя сотрудничеству республик бывшего Советского Союза.

Не секрет, что в последнее время России и страны Центральной Азии (ЦА) проходят очередной тест на прочность отношений. И саммит в Астане показал, что это действительно так. Причем это выразилось не только в замечании президента Таджикистана касательно большего уважения со стороны Москвы. На саммите шел конкретный деловой обмен мнениями по наиболее актуальным вопросам сотрудничества России со странами региона.

К примеру, наиболее интересными на нем были дебаты о создании новых трансъевразийских коридоров и восстановлении региональной объединенной энергосистемы. После того как европейское направление для России закрылось, Москва обратилась к ЦА. Отчасти это обращение было вынужденным. Но с другой стороны, это естественный перенос активности на центральноазиатское направление, поскольку это рано или поздно должно было произойти, пусть и при других условиях, необязательно из-за украинского кризиса. В данном случае российская специальная военная операция (СВО) на Украине и последующие санкции Запада, изоляция России от Европы – это скорее частность и повод.

Подчеркнем, в мире уже давно назрела объективная потребность в переформатировании всех геополитических и геоэкономических связей и конфигураций, что мы и наблюдаем сегодня.  Причем российский разворот на восток не заключается только в продаже углеводородов Китаю и Индии. Внешние связи должны быть дифференцированы, и кроме Востока есть еще Юг, к которому можно отнести и регион ЦА.

Действительно, Центральная Азия – это как раз то направление, на котором у России не до конца реализован потенциал и есть простор для сотрудничества. Поэтому совсем не удивительно, что именно эти аспекты обсудили главы государств на недавнем саммите в столице Казахстана. Так, президент России Владимир Путин отметил, что товарооборот за последние пять лет с государствами ЦА вырос в два раза – до $37,1 млрд, а взаимная торговля по итогам первого полугодия текущего года увеличилась еще на 16%. Добавим, что общий объем накопленных российских инвестиций в экономики стран региона составляет сейчас порядка $50 млрд.

Выступая на саммите, Владимир Путин также предложил странам ЦА подключаться к российским инициативам по импортозамещению. Для реализации этих планов, по словам российского лидера, нужно стимулировать развитие транспортных коридоров на всем пространстве Большой Евразии. «Поэтому ключевой задачей видится обустройство проходящих через территорию государств СНГ трансъевразийских логистических коридоров Восток-Запад, Север-Юг. Я думаю, что это представляет интерес не только для России, но и для всех государств, наших соседей», – сказал Путин.

Кстати, президент Туркменистана Сердар Бердымухамедов и его узбекский коллега Шавкат Мирзиёев разделяют точку зрения Владимира Путина о необходимости выстраивания инфраструктурных трансграничных коммуникаций по направлениям Россия – Центральная Азия и далее на Юг. Это сегодня актуально и для Москвы, и для самих стран региона. Ведь не секрет, что до настоящего времени большинство внешних связей государств ЦА осуществлялись по старым российским маршрутам.

Да, сегодня создаются транскаспийские коридоры, но они способны освоить лишь малые объемы всех этих связей, и это в основном касается только Казахстана и Туркменистана. Что же касается Узбекистана, то эта страна лишь в последнее время стала проявлять интерес к транскаспийским проектам.

В то же самое время остаются в недостаточной мере реализованными возможности на иранском направлении, к портам Чабахар и Бандер-аббас. По-прежнему серой зоной остается Афганистан, где сохраняется неопределенная ситуация в сфере безопасности, что заметно тормозит реализацию проектов на иранском направлении. В этой связи Россия и страны ЦА заинтересованы в скорейшем налаживании стабильности в Афганистане, что позволило бы им продвинуться со всеми их проектами на Юг, в сторону Индии и Пакистана.

Как считают центральноазиатские эксперты, региональные мультимодальные проекты не могут быть реализованы самостоятельно ни одной из стран ЦА, так как для этого требуются крупные инвестиционные вложения, которых у них нет. Эксперты также полагают, что некоторые из этих проектов в условиях переориентации России на восток, решают задачи по диверсификации экономики и должны заинтересовать Москву. К примеру, история проекта железной дороги Китай – Киргизия – Узбекистан, о котором говорили на протяжении многих лет, наглядный пример того, как важно находить компромисс. Напомним, ранее стороны не могли прийти к общему мнению о ширине колеи и маршруте железнодорожного полотна. Для сохранения баланса в ЦА участие в этом проекте России будет точно не лишним, уверены местные эксперты.

Если говорить об экономике в целом, то здесь сотрудничество в формате Центральная Азия – Россия осуществляется в основном на двусторонних уровнях, поскольку в регионе в принципе отсутствуют какие-либо объединяющие экономические проекты. В производственной сфере Москва участвует в подобных проектах в каждой стране отдельно, и, похоже, эта ситуация в перспективе таковой и останется. По крайней мере, в ближайшем будущем.

А коммуникации, которых сейчас недостаточно и в чем заинтересована российская сторона, – это как раз тот самый вектор сотрудничества, который мог бы консолидировать регион и объединить его с Россией. Тогда и шестисторонний формат Центральная Азия – Россия, который предлагает оптимизировать туркменский лидер Бердымухамедов, будет иметь перед собой конечные цели. Причем цели понятные и полезные для каждого участника этого формата.

Здесь как раз уместно подчеркнуть, что некогда геополитическая периферия и географическая провинция, коей Центральная Азия была еще совсем недавно, становится пусть не центром, но серьезным самостоятельным субъектом влияния на мировые процессы. Интересно отметить, что регион не втянул, как ожидалось, в свою орбиту Китай. Страны ЦА выстояли и перед ухаживанием Запада, что также удивило. Сегодня они, чего не наблюдалось ранее, пытаются строить паритетные отношения именно с Россией, к чему обе стороны, к сожалению, концептуально пока не вполне готовы.

Вместе с тем, совершенно очевидно, что прошло время взаимных упреков и претензий. Наступает время конкретных дел. И Центральная Азия в этом плане неожиданно для многих начала опережать не только еле живую Европу, но и мощную Америку. И России в этой связи нельзя упустить момент – иначе будет поздно…