Международная ситуация в эпоху пандемии 14.08.2020 13:03

 

28 июля 2020 года в Институте стран СНГ состоялся вебинар (видеоконференция)  «Международная ситуация в эпоху пандемии». В нем приняли участие эксперты в области геополитики, религии, политологии, экономики, психологии и философии из России, Германии, Франции, США, Бельгии, Швейцарии, Монако, Сирии, Ирана и Молдовы. Среди них стоит выделить спикера Межпарламентской комиссии по правам человека, депутата Бундестага Вальдемара Гердта, президента Российского общества красного креста  графа Сергея Капниста, политолога барона Александра Занзера, бывшего посла Сирии в Китае Мохаммада Аль-Вади, профессора Американской высшей школы в Париже Антона Козлова, директора иранского политического журнала Мортазу Ашрафи,  бывшего руководителя правительства Молдовы Василия Тарлева, директора компании La Classe Анастасию Шевченко, заместителя директора Института стран СНГ Александру Докучаеву, заведующего отделом ШОС Института стран СНГ Владимира Евсеева и старшего научного сотрудника исследовательского центра РФ и Центральной Азии Пекинского нефтяного университета Вячеслава Валерьянова. 

Открыла вебинар Александра Докучаева, заместитель директора Института стран СНГ. Она полагает чрезвычайно актуальным обсуждение международной ситуации в сегодняшней беспрецедентной обстановке пандемии коронавируса, которая продолжает сбор трагических жертв этой страшной болезни. Участие в сегодняшнем вебинаре ведущих экспертов позволяет надеяться, что по результатам обсуждения будут сделаны оценки, интересные для всех, кто следит за международной обстановкой. А также для тех, кто принимает решения.

Следует отметить, что борьба с пандемией требует международной солидарности, прежде всего ведущих игроков на мировой арене. Однако Соединенные Штаты начали торговую, а затем дипломатическую войну с Китаем. При этом, следуя наработкам политтехнологов, они пытаются решать свои внутриполитические проблемы путем поиска внешнего врага, в качестве которого выбран их основной геополитический соперник. И, к сожалению, напряженность в отношениях между Вашингтоном и Пекином оказывает влияние на весь мир. В связи с этим чрезвычайно важно проводить постоянный анализ этой ситуации и пытаться, если это возможно, влиять на нее, чтобы нынешняя проблема не приобрела характер конфликта мирового уровня.

Далее выступил Вальдемар Гердт, спикер Межпарламентской комиссии по правам человека, депутат Бундестага ФРГ. Он указал на важность солидарности во время пандемии, так как впервые человечество столкнулось со столь серьезной проблемой. И это не проблема одной страны, поэтому нужно отказаться от стереотипов прошлого мышления. Если сохранятся старые методы политического и экономического воздействия на своих конкурентов, то мы очень быстро окажемся на тупиковой ветви развития человечества.

У оппозиционного политика от партии «Альтернатива для Германии» мнение часто расходится с официальной позицией правительства ФРГ. Он полагает, что ситуация в Гонконге – это внутреннее дело Китая. Туда нельзя ни в коем случае вмешиваться Западу, потому что это только усугубит ситуацию. Ведь Гонконг был колонией Великобритании, там было больше демократии? Тогда местные жители не могли выбирать собственного губернатора. И это всех устраивало. Сейчас, когда в Гонконге идут процессы более демократичные, чем во время колониального режима, кого-то это очень сильно не устраивает. И там отрабатывается сценарий, который привел к «арабской весне», например, в Сирии. Сегодня этот же сценарий отрабатывается мультиглобалистами на территории самих США.

В. Гердт считает, что демократическое право каждого состоит в выражении собственного мнения в форме мирной демонстрации. Но как только демонстрант переступает рубеж мирного протеста, тогда надо говорить о правах человека, а не только тех, кто кидает эти камни. О тех, кто создавал этот бизнес, который сейчас рушится. О полицейских, которые страдают, защищая государственные интересы. В такой ситуации оправданы элементы государственного давления и нужно перестать играть в толерантность. В ночь на 21 июня молодежь разгромила центр Штутгарта, в ночь на 19 июля подобное повторилось в центре Франкфурта. В Германии реализуется тот же сценарий, что и в США. Немецкому обществу пытаются создать внутренние проблемы, реализуя в ФРГ американский политический проект.

Конечно, между Китаем и Германией тоже существуют проблемы. В частности, это касается деятельности китайской компании Huawei, которой немцы не позволили стать монополистом с целью обеспечения национальной безопасности. Пекин должен согласиться с необходимостью учета интересов Берлина и прав немцев.

Помимо этого нужно сбалансировать отношения ФРГ и КНР в области бизнеса. Так, в Китае европейцу не так просто открыть бизнес ввиду существующих ограничений. Зато в Германии последние несколько лет китайцы тотально скупали предприятия и организации, что негативно повлияло на экономику страны. Германии достаточно американской зависимости, и ей бы не хотелось попадать еще и под китайскую.

В настоящее время рушится мировая система безопасности. США выходят из одного за другим международных договоров по контролю над вооружениями. Поэтому необходимо в максимально сжатые сроки выстраивать новую мировую архитектуру безопасности. И в ней РФ и КНР должны играть серьезную роль. Но это требует инициатив и со стороны Китая. Об этом идут дебаты на площадке Бундестага.

К сожалению, суверенность правительства ФРГ и государства в целом находится на достаточно низком уровне. Практически никто уже не прислушивается к мнению Берлина, потому что он всегда дублирует позицию Вашингтона, часто в ущерб собственным интересам, в том числе по вопросам введения финансово-экономических санкций. И если эта парадигма мышления в правительстве ФРГ не изменится, то возникнут серьезные последствия. Ныне администрация Трампа настаивает на подключении Китая к Пражскому (2010 года) Договору о стратегических наступательных вооружениях (СНВ). Пока Пекин отмалчивается по этому вопросу. Надеюсь, что в перспективе представители США, РФ и КНР сядут за стол переговоров и на базе старого или совершенно нового договора придут к формированию новой архитектуры безопасности. И партия «Альтернатива для Германии» будет всячески этому способствовать.

Ныне президент США Д. Трамп уходит от доктрины мирового полицейского, делая ставку на America First. В принципе это нормально, потому что и для других стран, как, например, Россия или Китай, приоритет имеют национальные интересы. Но этому еще не научились в Германии. Об этом свидетельствует согласие Берлина выделить 700 млрд евро странам, которые пострадали от пандемии коронавируса.

В. Гердт подтвердил, что сейчас новые европейские партии активно занимаются партстроительством, к чему подталкивают изменение демографическая ситуация и деятельность президента Турции Реджепа Эрдогана. Серьезную пропагандистскую работу ведут мечети. Все это может привести к созданию исламских партий и окажет свое влияние на деятельность национальных правительств.

В качестве модератора вебинара выступил Владимир Евсеев, заведующий отделом евразийской интеграции и развития ШОС Института стран СНГ. В своем вступительном слове он основное внимание уделил военно-политической ситуации в Евразии, которая постепенно меняется. США ослабляются в военной сфере, но не столь быстро, как, может быть, хотелось бы. При этом усиливается американо-китайское соперничество, в первую очередь, в области военно-морских сил (ВМС). КНР мощно наращивает надводный флот, и об этом свидетельствует ввод в состав флота в декабре 2019 года современного авианосца «Шаньдун». Это уже второй авианосец (первый – китайского производства). Третий авианосец вступит в строй ориентировочно в 2022 году. К 2030 году ВМС КНР будут иметь четыре авианосные ударные группы (АУГ). Это будет уже потенциал соизмеримый с США, которые имея 10 авианосцев, могут в реальности использовать всего 5 АУГ, потому что у них не хватает надводных кораблей сопровождения. Большинство боевых кораблей США имеют очень ограниченный ресурс эксплуатации (до 1,5 лет), что позволяет их использовать только в условиях войны. Помимо этого, Пекин наращивает свой потенциал в области военно-воздушных сил.

Китай не идет на переговоры вместе с Россией и США по СНВ, потому что модернизирует свои стратегические ядерные силы (СЯС). Если ранее в КНР основную ставку делали на ракеты средней дальности, то сейчас речь идет о межконтинентальной дальности стрельбы. В таких условиях Китай не пойдет ни на какие ограничения ядерных вооружений. Более того, китайцы говорят: «Вы сократите до нашего уровня, потом мы будем с вами договариваться».

Происходят существенные изменения в области противоракетной обороны (ПРО). Отказ Японии от развертывания системы Aegis Ashore (наземный вариант системы управления ракетным оружием МК-41) говорит о том, что даже Токио сомневается в эффективности американской системы ПРО, которая не может защитить США даже от группового, не говоря о массированном ядерном ударе.

Тем не менее, США пытаются преувеличить свои военные возможности. В частности, американское руководство заявляет о создании гиперзвукового оружия. Но фактически они создают лишь аналог российского ракетного комплекса (РК) воздушного базирования «Кинжал». Максимальная скорость движения такого аппарата вряд ли достигнет заявленные 17 М (чисел Маха). При этом американцы даже не пытаются создать аналог российского РК стратегического назначения «Авангард», гиперзвуковой аппарат которого достигает скорость до 27 М. Ведь невозможно создать гиперзвуковые аппараты межконтинентальной дальности в короткие сроки. США существенно отстали от России и Китая в области гиперзвукового оружия. Но правящая элита пытаются внушить собственному избирателю, что они по-прежнему сильны и могут диктовать другим странам свою волю.

В области СЯС администрация Трампа заявляет лишь об управляемой боеголовке. Но такие возможности уже есть у России и Китая. Более того, гиперзвуковое оружие есть даже у Северной Кореи. Их соответствующий аппарат достиг 7 М при стрельбе с наземной пусковой установки.

В реальности военный потенциал США не столь велик, как его пытаются представить. Да, действительно, они имеют большое количество военных баз, но это истощает их военный бюджет. При огромном государственном дефиците США не могут долго существовать. А если КНР начнет продажу американских финансовых обязательств в несколько трлн долл.?

Следовательно, баланс военных сил в Евразии постепенно меняется, США теряют там свое доминирование. Поэтому основным внешнеполитическим игрокам нужно договариваться. Вместо этого США выходят из всех международным договоров по контролю над вооружениями и угрожают выводом оружия в космос. Россия отвечает ассиметрично с помощью гиперзвуковых летательных аппаратов и океанских многоцелевых систем «Посейдон». Это позволяет ей с минимальными затратами выходить на аналогичный уровень сдерживания. РФ имеет очень много и в запасе, например, боевой железнодорожный ракетный комплекс «Баргузин» в высокой степени заводской готовности. Но она не собирается никому угрожать, а пытается договариваться.

В. Евсеев полагает, что если американцы будут больше думать о собственных интересах и своих союзниках в Европе и Северо-Восточной Азии, то мы сможем выйти на некие новые договоренности в области ограничения вооружений. Конечно, если США откажутся от развертывания в Европе новых РК. Нно это может быть осуществлено в Японии и Республике Корее, что вызовет противодействия не только со стороны Китая, но и России. В Северо-Восточной Азии тоже не все с этим согласны, так как меняющийся мир требует некоего нового консенсуса в области международной безопасности.

В. Евсеев согласился с немецким коллегой в том, нам нужно договариваться и искать некий компромисс. Иначе мир не станет более безопасным. А новые военные угрозы возникнут не только для европейцев, россиян, китайцев, но и самих американцев. Правящая элита США это всячески скрывает от собственного народа, развязывая новую гонку вооружений и повышая риск ядерной войны. Контроль над мировыми СМИ позволяет американцам навязывать свою точку зрения. Однако на экспертном уровне всем понятно, что мир может быть более безопасным только для всех, а не для какой-либо одной страны, даже такой, как США.

С кратким сообщением выступил руководитель Молдавского союза промышленников и предпринимателей, Председатель Правительства Республики Молдова в 2001-2008 годах Василий Тарлев. Он отметил, что в нынешней сложной эпидемиологической ситуации люди не хотят самоизолироваться. Их беспокоит то, что экономическая жизнь полностью приостановлена во многих странах, ее надо восстанавливать. Для этого многие страны обратятся за получением международных кредитов в МВФ или в другие финансовые организации. И это будет создавать новые проблемы. Он выразил готовность к сотрудничеству и в качестве председателя Международного конгресса промышленников и предпринимателей, куда входят более 30 стран, как равноправные члены. Еще 18 стран имеют статус кандидатов на вступление в Конгресс.

Участники конференции обсудили сложившуюся ситуацию в мире в эпоху пандемии коронавируса. При этом особое внимание было уделено углубляющимся при президенте Дональде Трампе противоречиям между США и Китаем, стремлению его администрации переложить ответственность за пандемию на КНР, а также попыткам американцев усилить напряженность в Гонконге.

Среди экспертов выявились разные точки зрения по проблеме Гонконга. Так, заведующий отделом по связям с РПЦ Института стран СНГ Кирилл Фролов выступил с докладом «Санкции США против Китая по вопросам религии и Гонконга как повод к укреплению сотрудничества России и Китая». Свой доклад он посвятил гуманитарным аспектам антикитайских и антироссийских санкций, уделив особое внимание постоянно поднимаемому в США вопросу о религиозной свободе в КНР.

Именно для борьбы с «утеснением религиозных свобод» в феврале 2020 года государственный секретарь США Майкл Помпео создали Альянс религиозных свобод. На самом деле, как показали первые полгода существования, Альянс занимается организацией гонений на Русскую Православную Церковь (РПЦ), захватами храмов на Украине с помощью Константинопольского патриархата. Альянс религиозных свобод лоббирует созданную Константинопольским патриархатом так называемую Православную церковь Украины, которая не имеет канонического статуса и апостольского преемства. Недавно именно с экзархом Константинопольского патриархата, по нашей канонической православной терминологии раскольником, митрополитом Елпидифором встречался Д. Трамп. Хотя главой американского православия является митрополит Тихон Моллар. Встреча с Д. Трампом состоялась в рамках его президентской избирательной кампании. Все это говорит о двойных стандартах США в вопросах отстаивания религиозных свобод.

Религиозная свобода в Китае – это очень тонкая и деликатная проблема. Ее нужно обсуждать не ангажированными экспертами и с участием китайской стороны. А не вышеупомянутым Константинопольский патриархатом, который не скрывает своей активной поддержки сепаратизма в Гонконге. Намного более лояльным к китайской государственности является синод Китайской автономной церкви Московского патриархата, чей опыт национального примирения очень полезен и Китаю, и России. Она сохраняет автономный статус от РПЦ Московского патриархата.

В 1920-1930-е годы Китай приютил русскую эмиграцию. Тогда в стране было более 80 православных храмов. Духовный лидер русской эмиграции в Китае, митрополит Виктор Святин, в 1946 году вернулся в Советский Союз и принял активнейшее участие в нашем национальном примирении, признавая победу И. Сталина и советского народа в Великой Отечественной войне. Этот опыт для Китая важен и актуален, так как митрополит Виктор Святин примирял атеистическое советское руководство и русскую православную церковь. И поскольку религиозный фактор в мире является реальностью, то и близкому нам Китаю придется с этим фактором считаться.

27 июля Михаил Хазин в газете «Завтра» выступил с идеями православного социализм для Китая. Как он отметил, Председатель КНР Си Цзиньпин активно этими вопросами интересуется, предлагая РПЦ диалог. Однако М. Хазин не прав, утверждая, что русскую церковь и китайское патриаршее подворье это не интересует. На самом деле это не так, но остается открытым вопрос кадров. Китайское руководство стремится к созданию национальной церкви, для ее возникновения китайское патриаршее подворье готовит кадры.

К. Фролов убежден, что РПЦ пойдет на создание китайской автокефалии, потому что ситуация в Украине и Китае совершенно противоположная. Автокефалия на Украине – это очевидное зло, которое ведет к расколу. Китай является отдельной цивилизацией, поэтому он достоин отдельной поместной автокефальной церкви, которая будет сыновьей по отношению к РПЦ. Для этого нужен диалог с китайскими экспертами. Как и дискуссии с европейцами для преодоления двойных стандартов в отношении религиозных свобод и прекращения гонения на украинскую православную церковь.

 Исследуя историю войн, нужно отметить, что и Россия, и Китай напрямую подпадают под закон США 1959 года «О порабощенных нациях», согласно которому русские поработили народы Волги, Урала, Кубани и Дона. Аналогично они рассматривают вопрос порабощения китайцами народов Тибета. В рамках такой политики так называемые социологические центры США постоянно заявляют, что 70% опрошенных жителей Гонконга не считают себя китайцами. Вашингтон пытается в Китае повторить ту же самую историю с расколом русского народа, выделением украинцев и белорусов в некие антирусские нации, представляя их жертвами русской колониальной политики.

В чем-то опыт повторяется. В 1920-1930-х годах империалистическая Япония создала китайскую марионеточную маньчжурскую государственность и активно формировала маньчжурскую нацию, то есть маньчжурскую Украину. Поэтому единство русского и разделенного русско-китайского народа – это опыт нашего совместного диалога.

Такой же диалог необходим и с немецкими патриотами, которые могут жить в разных государствах. Ведь никто не говорит, что австрийцы – это не немцы, даже в отношении языка. И к нацизму это не имеет никакого отношения, лишь исторический и демографический факты. Поэтому диалог независимых экспертов, выступающих против двойных стандартов, военных, гуманитарных и санкционных агрессий, должен охватывать все ключевые темы, как военно-политические, экономические, так и гуманитарно-религиозные.

Его поддержал Вячеслав Валерьянов, представивший доклад: «Закон о национальной безопасности Гонконга в контексте международной правовой ситуации в условиях  очередных антикитайских санкций  со стороны США». По его мнению, наступательную политику США не стоит воспринимать как некую данность, ей нужно противостоять.

Само образование Гонконга, в период опиумных войн, экспансии Великобритании и ее вмешательства во внутренние дела Китая, носило насильственный характер. А в 1945 году, когда было принято решение о воссоединении Гонконга с Китаем, Великобритания препятствовала этому, используя сложную международную ситуацию.

По мере экономического и политического роста КНР США начали уступать ей первенство в производстве товаров и услуг в реальной экономике. Наступило время новой эпохи вмешательства западных стран во внутренние дела Китая путем применения тактики двойных стандартов и экспорта «цветных революций» по известной методике «ненасильственных переворотов» Джина Шарпа. При этом в борьбе за реальные цели часть населения Гонконга перенимала опыт силовых уличных акций украинского Евромайдана и быстро перешла к требованиям политической независимости. Безусловно, что никакое правительство не позволит развиваться у себя сепаратистским настроениям, иначе это ведет к развалу страны.

Опыт силовых уличных акций в Гонконге, скорее всего, передавался иностранными инструкторами. Так, по видеоинформации о беспорядках в Гонконге российские эксперты отметили, что мирные студенты, представители партии «Демосисто» прозападного молодежного лидера Джошуа Вонга, и активисты партии «Национальный фронт Гонконга» используют против полиции приемы защиты и нападения польских футбольных фанатов. А, как известно, в некоторых странах экстремистскую молодежь и футбольных фанатов готовят бывшие сотрудники спецслужб. Причем украинских выпускников Польской частной академии спецподготовки можно было заметить там в рядах манифестантов вместе с ветеранами добровольческого полка «Азов».

Кроме того, из публикаций в Интернете известно, что выезд боевиков в Гонконг во главе с лидерами партии «Национальный корпус» Сергеем Филимоновым и Игорем Маляром непосредственно курировало руководство МВД Украины, а финансировали фонды США через украинский центр «Свободного Гонконга». Информационное обеспечение уличных акций оказывали западные СМИ и соответствующие ресурсы оппозиционного медиа-магната Джимми Лая. Кроме того, как пример для подражания, в Гонконге несколько раз показывали фильм о киевском Майдане.

Отсутствием закона, направленного на пресечение подрывной антигосударственной деятельности, активно пользовались иностранные элементы для пропаганды сепаратизма и антикитайских настроений. Из-за юридического вакуума местная полиция, весьма хорошо организованная и экипированная, позволяла молодежи, которая не хочет быть идентифицирована с Китаем, открыто устраивать погромы и акции вандализма.

Исходя из логики развития нынешних событий, принятый Парламентом КНР закон «О нацбезопасности Гонконга», в целом, можно рассматривать как реакцию Пекина на продолжающиеся почти год антиправительственные демонстрации, которые быстро утратили мирный характер. Однако, согласно статье 23 основного закона, Гонконг должен был сам принять этот акт, но в отличие от Макао, который принял закон «О защите национальной безопасности» в 2009 году, на протяжении 23 лет этого не сделал. В итоге, китайские власти взяли инициативу в собственные руки.

Объемный текст рассматриваемого закона, состоящий из 6 глав и 66 пунктов, был опубликован  поздно вечером 30 июня. Теперь сепаратистская деятельность, попытки подрыва государственной власти, террористическая деятельность, а также вступление в сговор с иностранными государствами или силами, находящимися за границей, с целью поставить под угрозу национальную безопасность, предусматривает серьезное наказание. Уже сам факт наличия закона оказал сдерживающее действие. Так, ряд организаторов гонконгских протестов, включая прозападного молодежного активиста Дж. Вонга, объявили о прекращении своей антиправительственной деятельности и роспуске таких радикальных партий, как «Демосисто» и «Национальный фронт Гонконга». Большая часть элиты Гонконга и многие бизнес-структуры, включая британского банковского гиганта HSBC, приветствовали принятие этого закона, который укрепляет долгосрочную стабильность и способствует процветанию в Гонконге.

Во всяком случае, угрозы США ввести финансово-экономические санкции против Гонконга пока не вызвали оттока из него капитала. Главное, что более всего угрожало Гонконгу – это постоянные акции протеста, которые подрывали экономику, отпугивали туристов и покупателей недвижимости. Чтобы быть по-прежнему привлекательной тихой финансовой гаванью, ситуация должна продолжать оставаться стабильной. И новый закон о безопасности Гонконга будет этому способствовать.

Ожидаемо выступил иранский эксперт Мортаз Ашрафи с докладом: «Оценка событий в Гонконге с точки зрения ирано-китайских отношений». Он сравнил протесты в Гонконге и в Ираке, которые возникли по разным политическим и социальным причинам. Но у них есть общая черта: вмешательство внешних сил, в первую очередь – США.

По мнению правительства КНР, поддержка Западом (США, Великобритания) движения за независимость Гонконга и обвинения Пекина в нарушении демократии в регионе подорвали его национальный суверенитет. Это, как и поддержка некоторыми западными странами независимости Тайваня, создает серьезный вызов политике одного Китая и обостряет проблемы на его территории, включая Синьцзян-Уйгурский автономный район (СУАР). Их цель – оказать давление на Китай и ослабить его.

Вопрос о Гонконге был поднят Великобританией и США тогда, когда Вашингтон развязал торговую войну против Пекина и в очередной раз обострилась ситуация в Южно-Китайском море. Исламская Республика Иран (ИРИ) осуждает любое иностранное вмешательство во внутренние дела КНР и нарушение ее национального суверенитета и территориальной целостности. Тегеран выступает также за верховенство закона для стабильности, процветания и безопасности жителей Гонконга.

При президенте Д. Трампе США особенно стремятся сдерживать и изолировать Китай. Их стратегия по контролю над другими странами включает превентивные войны, государственные перевороты и «цветные революции», что проявляется и в Гонконге в форме скрытой войны. Посредством забастовок, массовых уличных протестов и пропаганды американцы пытаются изменить действующую власть. Порой это ведет к военному конфликту. Учитывая последний год правления Д. Трампа и необходимость формирования благоприятного общественного мнения, США усиливают противодействие КНР как основному внешнему противнику.

Китай неоднократно доказывал, что он не только не торгует своим суверенитетом, но энергично защищает его. И Председатель КНР Си Цзиньпин неоднократно предупреждал, что суверенитет Пекина над Гонконгом является красной линией для правительства страны.

С принципиально иной точкой зрения о причинах и последствиях, а также о перспективах развития ситуации в Гонконге выступил Мохаммад Аль-Вади, который в течение девяти лет был послом Сирийской Арабской Республики (САР) в КНР. В течение многих лет он следил за происходящими в Гонконге событиями, вначале как дипломат, а затем в качестве президента  исследовательского центра «Китай и Азия». Это было отражено в ряде книг М. Аль-Вади. 

В его выступлении было подчеркнуто, что хотя  Гонконг является частью Китая, он обладает статусом особой зоны сроком на 50 лет  согласно договору между Пекином и Лондоном,  который вступил в силу в 1997 году. И такой особый статус создал условия для возникновения множества проблем и для Китая, и для Гонконга.

На его взгляд,  нельзя возложить ответственность за происходящие события только на  США и интерпретировать то, что происходит в Гонконге, как американский заговор или «цветную революцию». Такой подход не раскрывает все причины возникновения напряжения в этом регионе. М. Аль-Вади считает, что  большая часть ответственности за происшедшее лежит на администрации Гонконга и комитетах и организациях по делам Гонконга в Пекине, которые скрывали провальный курс этой администрации, что привело к трагическим последствиям. 

Когда двадцать три года назад вступило в силу соглашение о передаче Гонконга Китаю, жители города не протестовали. Большинство из них   были сторонниками этого соглашения в надежде добиться большего процветания для их острова. К тому же,  многие жители Гонконга гордилось своей принадлежностью к такой крупной стране, как КНР.

Но эти надежды не оправдались. Как следствие, в 2018 году около 90% жителей Гонконга заявили, что не считают себя китайцами и не гордятся этим. Это говорит о значительном снижении патриотических настроений по отношению к материковому Китая.

В 1997 году половина торговли Китая проходила через Гонконг, а в 2019 году эта величина уменьшилась до 10%, что создало серьезные экономические проблемы на острове. Если в 1997 году уровень жизни в Гонконге был наиболее высоким в КНР, то в 2019 года пять крупных  китайских городов обогнали Гонконг по  уровню жизни.

Когда было подписано соглашение между Великобританией и Китаем, то безработицы в Гонконге практически не было, особенно среди молодежи. Тогда остров превратился в центр притяжения умных и богатых людей всего мира. В 2019 году уровень безработицы в Гонконге достиг почти  6%, а  среди молодежи – даже 11%. Многие из молодых людей серьезно думают об иммиграции в другие страны в поисках работы.

На основе своих личных оценок М. Аль-Вади сделал вывод, что в Гонконге углубляется пропасть между богатыми и бедными. Сотни тыс. городских жителей стали жить в трудных условиях, часто в комнатах без окон площадью всего 5 м². Если раньше Гонконг гордился свободой прессы, независимостью писателей и журналистов, то ныне этого не наблюдается.

Причина существенного снижения уровня жизни в Гонконге состоит в том, что несколько  семейных кланов захватили  землю,  власть и богатство всего острова. Гонконг стал одним из самых дорогих городов мира, приобрести в нем жилье достаточно трудно из-за монополии крупных компании  на большинство земель и недвижимости этого острова. Вызывает беспокойство и то, что права представителей среднего класса ограничены законом о пропорциональных выборах.

Все это привело к разочарованию местных жителей, возникновению акций протеста и удвоило численность противников Китая. США использовали эту ситуацию для вмешательства во внутренние дела Гонконга. В результате Пекин принял непопулярные меры, которые вступили в противоречие с его международными обязательствами. Основными из них стали закон о выдачи обвиняемых и закон о национальной безопасности, которые, как считает М. Аль-Вади, ограничили возможности местных жителей по выражению протеста и способствовали снижению независимости судей. Начался процесс пересмотра учебных программ в школах и университетах.

Гонконг, который был катализатором роста и прогресса КНР, превратился в политическое, экономическое и идеологическое поле битвы между Китаем и Западом. Последний обвинил Пекин в том, что он отказывается от принципа: одна страна, две системы, и теряет международное доверие. Это проявляется вводимыми против КНР санкциями. Так, отмена особого статуса Гонконга может привести к уходу из него свыше 700 американских компаний. Великобритания же заявила о готовности предоставить свое гражданство 3 млн жителей города.

Другим следствием напряженной ситуации в Гонконге стало усиление сепаратистских настроений на Тайване. В таких условиях правительство Тайбэя  может запросить у США военной помощи, вопреки более ранним договоренностям. Помимо этого, значительно снижается роль Гонконга как финансового центра КНР, что наносит ему существенный ущерб.

М. Аль-Вади полагает, что этого можно  избежать, если политика реформ, проводимая китайским руководством, распространится и на Гонконг. В отношении последнего будет проводиться политика «мягкой силы» при одновременном исправлении ошибок местной администрации. Ведь 2,5 тыс. лет назад китайский мыслитель Сунь-цзы в своей книге «Искусство войны» написал: «Победа в войнах без боя является кульминацией мастерства».

Анастасия Шевченко в своем докладе: «Гонконг и Китай. Ментальность и межкультурные различия» показала на примере Гонконга и Китая, как взаимодействует народ порой из противоположных культур.

По Аристотелю, к методам убеждения относятся этос, пафос и логос. Азиатам глобально ближе всего методы этоса – это здравый смысл и рефлексия. Но очевидно, что между Японией и Сингапуром существует ментальная пропасть.

Можно посмотреть, например, отношение к конфуцианству с помощью двух пирамид. Одна показывает стремление к абсолютизации, а вторая – приспособлению к традиции. Абсолютизация говорит, что никогда нельзя терять лицо. Приспосабливающиеся культуры, к которым относится и Гонконг, исходят из того, что лицо терять нехорошо, но в принципе это не конец жизни. Где условный представитель Китая скрывает чувства, приспосабливающиеся культуры говорят, что следует скрывать лишь большинство чувств. Если представитель Китая говорит: «Никогда не критикуйте», то это в Гонконге не возбраняется.

Для традиционно воспитанного китайца уважать ранг – это заповедь. В Гонконге вам ответят, что к рангу нужно и можно приспосабливаться. Где китаец использует скрытые связи, житель Гонконга делает это открыто. Если Китай всеми силами пытается сохранить и поддержать свои культурные нормы, то Гонконг их уважает, но в принципе готов действовать в соответствии с культурными нормами других стран. Умение хорошо слушать – это известная часть китайского этикета. И они стараются вместить желания собеседника в свои предложения, реагируя на речь.

Манера говорящего китайца гораздо важнее, чем то, что он говорит (классическая высококонтекстная культура). Гонконг же – это место, где предпринимательство в крови. Оно дает чувство срочности, спешки. Жители Гонконга слушают, вычленяют факты, для них важно время и деньги. Ранее в Гонконге проводили все торговые операции Китая с Западом, Южной Кореей и Тайванем, не идя на какие-то очевидные компромиссы внутри собственного государства.

Переговоры – это то же взаимоотношения между людьми, которые  сильно различаются. Благодаря обширным контактам с Западом китайцы экстравертны. На встречу они часто приходят в составе делегации, все вместе участвуют в переговорах, но ответственный за принятие решения редко бывает на таких встречах. Про них можно сказать, что китайцы плетут кружева, изматывают переговорщиков, но в итоге стараются гармонизировать процесс. Что касается Гонконга, то там все по-другому: более открыто, прямо и быстро. Их цель – быстрее вычленить суть, прийти к сделке с иностранцами. Такой стиль не является азиатским. Но в тоже время жители Гонконга заботятся о сохранении лица каждого из участников переговорного процесса.

Различен и процесс принятия решений. На треть совершаемых покупок в мире влияют блогеры (лидеры общественного мнения), а в Китае эта цифра через несколько лет приблизится к 95%. Почему китайцы опережают весь мир с таким отрывом? Потому что это лежит в их ментальности. Китайцы не любят принимать решения самостоятельно. Система образования в КНР делает акцент на запоминании и стандартизированном тестировании. В государственных школах учителя не требуют понимания темы, а лишь умения воспроизвести слово в слово текст из учебника. Это ценится гораздо выше, поэтому большинство университетов КНР работают по довольно узким направленностям и специализациям.

Иероглифическая письменность – то же самое. За первые полгода китайские дети изучают 400 иероглифов. Если школьник не изучит их и не выучит их наизусть, то он не сможет продолжить обучение (система зубрежки). К этому нужно добавить конфуцианскую систему общества, то есть стремление к абсолюту, что не предполагает критического мышления. Государство по Конфуцию – это самая большая семья, где все люди – братья. Этот принцип действует в масштабах и государства, и района, и города, и семьи. Это слепое подчинение и доверие. Со школьной скамьи среднестатистический китаец не приучен критически размышлять. В частных вузах программы строятся иначе, но они доступны только для представителей китайской элиты.

Система же образования Гонконга основана на британских традициях. Это выражается не только в популяризации английского языка, но и в форме и методах подачи знаний. Английское образование избегает узкого подхода к обучению. В первую очередь оно предполагает критическое мышление, не склонное принимать все и на веру. Поэтому, с одной стороны, Гонконг выпускает специалистов, которые востребованны по всему миру. А с другой – большая часть его жителей, этнических китайцев, уже на протяжении трех поколений воспитывается в системе британского права.

В чем-то расхождение в ментальности между жителями Гонконга и остальной частью Китая похоже на русских аристократов, которые после революции 1917 года обосновались в Париже. Их дети и внуки имеют русские корни, они прекрасно говорят по-русски, но ценности с современными жителями РФ у них разные. Воспитание средой получено разное. Они очень любят Россию, но долго находиться на родине не могут.

С ее точки зрения, китайцы смотрят на Гонконг с позиций конфуцианства. Жители же Гонконга являются носителем своей собственной культуры, они не китайцы в культурном плане, но и не британцы. Что касается модели общения, умения слушать и принимать решения, к ним надо искать подход через ценности американской модели мира.

Эксперты обсудили состояние американо–китайских и европейско-китайских отношений на современном этапе. В частности, это рассмотрел Барон Александр Занзер в своем докладе «Международная экономическая ситуация после Covid-19». Он поддержал выступление посла Мохаммада Аль-Вади, основываюсь на своем опыте двенадцатилетнего пребывания в статусе почетного генерального консула Монголии в Бельгии. Он несколько разочарован в Китае, который ранее был известен как страна с большим терпением. Однако в последнее время КНР стала более агрессивно проводить свою внешнюю политику, что увеличивает количество недругов. Возможно, что это ошибка в маркетинге китайской экономической и политической систем. В результате многие иностранные компании, не желающие зависеть от КНР, переориентируются, например, на Индию или Вьетнам. Этому способствует и то, что Китай уже давно не является страной с дешевым производством.

По его мнению, нынешняя ситуация с Covid-19 уменьшила роль в Европе не только России, но и Китая. ЕС решил отдавать долги как единая страна, на что ранее никто не соглашался, что сплачивает европейские государства. Стабильность сохраняется и на мировых биржах. К лету 2021 года либо в Европе будет проведена вакцинация, либо там привыкнут жить в условиях коронавируса. И это при том, что сейчас в Бельгии и других европейских государствах наблюдается вторая волна пандемии коронавируса. В Бельгии на 70% больше зараженных каждые сутки.

Любая экономическая катастрофа создает преимущества для некоторых групп населения. Экономика переходит на торговлю онлайн, что в США было уже давно и говорит о процессе глобализации. Китайские компании как Alibaba могли бы от этого выиграть, но Пекин стал слишком быстро продвигать собственные интересы. Пример же с компанией Huawei показывает, что американцы не хотят передавать китайцам контроль над сетями 5G.

28 июля правительство Бельгии запретило работать в офисах и потребовало перевода всех на «удаленку». Помимо этого уменьшили налоги для тех, что работает дома. И чем дольше это продолжается, тем больше компании к такой ситуации привыкают. И приходят к мысли о том, что у них слишком много рабочих мест, особенно в Европе. Это создаст проблемы с безработицей.

А. Занзер пожелал, чтобы Китай восстановил свои отношения с Европой и другими странами. По его мнению, с США у него больших проблем не будет, так как они слишком зависят друг от друга. Китайцы вложили деньги в американские государственные ценные бумаги, а США нужно китайское производство.

Профессор Антон Козлов  выступил с докладом: «Исторические сложности американо-китайских отношений». Профессор А. Козлов считает, что американское отношение к ситуации в Гонконге не отражает американского стремление «развалить» Китай. Это лишь эпизод американской внешней политики. Во-первых, американо-китайские отношения имеют давнюю историю. Во-вторых, внутри американского политического истеблишмента нет единой позиции по КНР. Там существуют разные позиции. Но при президенте Д. Трампе возобладала достаточно радикальная позиция по отношению к Пекину. Ранее президенты – республиканцы, такие как Джордж Буш Старший, ровно как и его сын, занимали вполне умеренную позицию по отношению к Китаю.

Внешняя политика США во многом носит определенный миссионерский характер, хотя конечно не так отчетливо, как в XIX веке. После колонизации Северной Америки началось расширение американского влияния в Тихоокеанском регионе, в сторону Китая и Японии. Оно имело два вектора: религиозное миссионерство (протестантское) и торговое сотрудничество, так называемая  «политика открытых дверей». В США всегда считали, что свободная торговля будет способствовать распространению американских идей свободы и демократии, которые в результате обязательно победят.

С другой стороны, считалось, что эти самые идеи будут иметь просветительский эффект в тех странах, где христианство еще не принято. Поэтому когда американцы в начале 1840-х годов начали вести переговоры с Китаем о возможном сотрудничестве, их торговое соглашение предполагало возможность работы американских миссионеров на китайской территории. Вообще идея христианизации Китая достаточно долго занимало умы американской военно­-политической элиты – достаточно вспомнить отца американской геополитической мысли, адмирала Альфреда Мэхэна. 

Политика «Открытых дверей» между Китаем и США просуществовала официально с 1899 по 1949 год. После прихода к власти Мао Цзэдуна между Вашингтоном и Пекином возникло идеологическое противостояние. Американцы не приняли коммунизм как идеологию и политическое движение. Их возмущало и преследование в КНР христианских миссионеров. Как следствие, в 1958 году в США было создано общество Джона Берча, самое радикальное из всех антикоммунистических организаций. Оно было названо в честь американского миссионера Дж. Берча, расстрелянного китайскими коммунистами в 1945 году. По наблюдению американских политических комментаторов, идеи вышеуказанного общества играют важную роль в администрации Трампа сегодня.

Когда Дэн Сяопин начал в КНР политику реформ, то США их поддержали, считая, что в ходе модернизации Китай трансформируется в систему с демократическими институтами власти. Это должно было стать гарантией стабильности и безопасности. Действительно китайская экономика стала одной из мощнейших в мире, но политической трансформации так и не произошло. Более того, экономический рост КНР дал возможность китайцам наращивать военную мощь и отстаивать собственные интересы не только дипломатическим, но и военный путем.

Пока шла «холодная война» и существовал Советский Союз США долгое время вообще не воспринимали КНР, считая ее нелегитимным государственным образованием. Александр Хейг, бывший командующий НАТО в Европе, а впоследствии государственный секретарь США, по его собственным словам, предлагал Советскому Союзу в 1969 году совместно атаковать Китай с использованием ядерного оружия. Это показывает, как американцы относились к Китаю.

У США и КНР не было дипломатических отношений до 1979 года. Потепление в двусторонних отношениях началось с момента визита в 1972 году в Китай президента Ричарда Никсона. Потребовалось семь лет, чтобы стабилизировать ситуацию и установить дипломатические отношения.

В 1980-х годах КНР проходит период экономической трансформации и роста порядка 11-12% ВВП в год. Пекин стал для Вашингтона близким экономическим партнером. Американские компании переводили в Китай производственные мощности, начиная от ширпотреба и кончая компьютерами. Китайцы же в свою очередь покупали американские государственные долговые обязательства.  США долгое время не воспринимали КНР как угрозу. Но после подавления студенческих выступлений в 1989 году на площади Тяньаньмэнь в Вашингтоне возникает сначала неформальая группа,   которая называется «команда синих» (Blue Team). «Команда синих» – это американские эксперты и политики, которые называют себя так, потому что команда красных (как на учениях) – это китайцы. Во второй половине 1990-х годов «команда синих» приобретает политический вес, предупреждая руководство страны о том, что не нужно благодушно относиться к Китаю. Последний использует свои экономические достижения для создания современной армии и в итоге будет серьезнейшей угрозой для американских интересов в Юго-Восточной Азии. У «команды синих» взгляды на Китай не столь радикальные, как у членов общества Дж. Берча, но они тоже достаточно агрессивно против него настроены. Один из идеологов «команды синих» Питер Наварро (Peter Navarro) сейчас является советником президента Д. Трампа и руководит Комиссией по торговле и промышленному производству при президенте.

С другой стороны, торговый баланс США и Китая к моменту начала торговой войны в марте 2018 года был такой, что американцы покупали в КНР в 5,5 раз больше, чем ему продавали (внешнеторговый дефицит достигал 419 млрд долл.). После миграции американского производства в Китай и другие страны, американцы стали производителями услуг и интеллектуальной собственности. Это было выгодно для американского потребителя, но привело к колоссальному кризису в тех регионах США, где традиционно находилось промышленное производство. Там обострилась проблема безработицы и прочие социальные проблемы. Достаточно посетить Детройт, чтобы увидеть, что стало с американским автопромом. Соответственно, Д. Трамп, будучи популистом и демагогом, создал политический капитал на этом недовольстве по отношению к Китаю. И его поддержали те силы, которые изначально рассматривали КНР, как государство враждебное США. 

Со времен установления американо-китайских дипломатических отношений, нынешняя конфронтация – достаточно новая ситуация. Д. Трамп де факто начал проводить политику квазиизоляционизма и обещал отказаться от интервенции за границами США и сократить американское военное присутствие в мире. Таким образом Д. Трамп пошел против американского внешнеполитического истеблишмента, который ранее определял внешнюю политику страны. Не стоит забывать, что с 1945 года США регулярно открывали новые базы по всему миру и являлись защитниками идей глобальной либеральной демократии. Это являлось четко сформулированной американской внешнеполитической стратегией, так называемая Pax Americana.

Д. Трамп мобилизовал силы, которые рассматривают Китай, прежде всего, как экономического врага и объединил их с идеологическими противниками КНР – теми, кто традиционно рассматривает Китай как тоталитарный коммунистический режим…

Через полгода или четыре с половиной года Д. Трамп покинет Белый Дом. Вместе с ним изменится и политика в отношении Китая. Это не значит, что противостояние Вашингтона с Пекином исчезнет, оно примет другие формы. Без открытого противостояния, торговой войны и политической дестабилизации.

Сейчас американцы всячески требуют от китайцев принятия условий гонконгской оппозиции. По мнению профессора А. Козлова, это временное явление. Потому что нужно исходить из того, что каждая администрация, которая приходит в Белый Дом, привносит свои идеи и свой взгляд на то, куда и как должна развиваться американская внешняя политика. В связи с этим отношения Китая и Гонконга следует рассматривать с позиции тех соглашений, которые были подписаны в 1982 и в 1997 годах. И не нужно драматизировать ситуацию.

Профессор А. Козлов  полагает, что если в ноябре 2020 г. победит Джозеф Байден, то демократы продолжат антикитайскую риторику по поводу прав человека, но они прекратят торговую войну с КНР. Потому что если американцы вернут обратно все производственные мощности на территорию США, то цены на их товары очень серьезно вырастут и покупать их уже никто не будет. Но антикитайская риторика продолжится, потому что демократы, как правило, ведут себя еще более агрессивно в области идеологии, чем республиканцы.

Что же касается ситуации в Южно-Китайском море, профессор А. Козлов отметил, что вооруженный конфликтом вокруг архипелага Спратли (The Spratly Islands) имеет давнюю историю (25 лет). В него вовлечены разные государства. У американцев там тоже есть интересы. В связи с этим США  будут продолжать использовать военно-морские силы, что они делают регулярно, для реализации своих внешнеполитических интересов. 

Граф Сергей Капнист выступил на тему: «Бархатные угрозы стабильности». Он отметил важность российско-китайского сотрудничества в решении как региональных, так и глобальных проблем. В том числе для борьбы с эпидемией коронавируса и формирования в перспективе мультиполярного мироустройства.

Политический консультант, президент Клуба Aurora Expertum, советник президента Российского общества красного креста из Парижа Андрей Маруденко выступил с докладом: «О методологии бархатных революций. Революционный потенциал ситуации в Гонконге». Вначале он рассмотрел феномен «бархатной революции», под которой понимается технология организации общественного давления на власть с целью ее смены или получения какого-то рода преференций. Она была разработана в США Джином Шарпом.

Нужно выделить три ее элемента:

а) энергия протеста, которая должна присутствовать в местном обществе, управление протестом и его капитализация;

В случае Гонконга это имеет место. Во-первых, закон о нацбезопасности вызвал массовые беспорядки. Во-вторых, 6 сентября состоятся выборы в законодательный орган Гонконга, что вновь будет создавать протестную ситуацию.

б) наличие революционной инфраструктуры;

Пока не ясно, насколько она создана в Гонконге и кто в этом участвует.

в) давление на власть извне.

В Гонконге такое давление оказывается, в первую очередь со стороны США. Но пока неясно: только ли как элемент для введения дополнительных финансово-экономических санкций против КНР или же как элемент решения политических задач.

Задача власти по работе с протестом заключается в том, чтобы работать с лидерами общественного мнения. Правящая власть должна закрыть улицу, что в середине 2000-х годов было достаточно эффективно сделано в РФ, когда испугавшись украинского сценария 2004 года были созданы массовые молодежные движения («Наши», «Молодая гвардия»). Последние убедительно показали, что власть держит улицу под контролем и не допустит массовых акций протеста.

Задачи оппозиции: раскачка протеста и создание революционной инфраструктуры, которая начинается с создания так называемой «пятой колонны» и обеспечения ее поддержки (в Украине она создавалась в начале 2000-х годов). В это время гуманитарные организации системно работают с лидерами общественного мнения, экспертами и представителями элиты. Через систему грантов реализуются культурные и образовательные проекты, организуются обмены школьниками и студентами. Происходит финансирование легальной оппозиции.

До сих пор не ясно, имеется ли в Гонконге внешний центр управления протестным движением, как это было, например, в Грузии или Украине. Или пока это все-таки внутренний центр, стихийно сложившийся в результате деятельности местных элит.

Далее в рамках революционной инфраструктуры для управления активным меньшинством заранее создаются сети уличной мобилизации. Этим занимаются специальные люди, которые имеют необходимую подготовку. В частности, ими применяются сектантские технологии и методы изменения состояния сознания. Создается иерархия координаторов и система оплаты труда. В этот процесс вовлекается молодежь с помощью элементов развлекательного шоу. При этом популярные музыканты должны встать на сторону революции. Активно используются социальные сети.

Если говорить об управлении большинством, то в ходе «бархатной революции» нужно добиться его пассивной поддержки, заручиться нейтралитетом, либо посеять страх в тех людях, которые хотели бы выйти на улицу в защиту власти. Все это требует применения современных технологий управления большими массами данных, чем занималась, например, компания «Кембридж аналитик» на президентских выборах Д. Трампа. Тут важен максимально точечный посыл для каждого человека, исходя из анализа его профиля в социальных сетях. Это позволяет точно давать некое политическое послание человеку с учетом его личных пристрастий и предпочтений, а также психологических особенностей. И в статистическом масштабе эти технологии работают хорошо.

Если говорить об элементах сценария, то вначале нужен некий повод для массовых выступлений (в Гонконге это имело место), а затем провокации, часто кровавые. Но именно они максимально поляризуют общество и позволяют раскачать ситуацию. На фоне обязательного применения элементов политического брендинга, мифологии и упрощения реальности. Такая простота должна быть «упакована» в понятные конструкции: «свой-чужой», преступная власть против народа и т.п. В 1979 году в Иране это были «правоверные против американских дьяволов».

Дальше, когда имеются и повод, и энергия протеста, отчасти организованная толпа выходит на улицы и начинает давить на власть и отдельных людей. При этом происходит вовлечение остального населения, недовольного политикой правящей власти, в массовые выступления или же получение его молчаливого одобрения или невмешательства. Такого рода события делаются активным меньшинство при пассивности большинства. За толпой нужен технологический контроль и поддержание определенного градуса массовых настроений. Этим занимаются специально обученные люди  и заранее назначенные координаторы.

После того, как ситуация достигла апогея, трансляция нужной картинки уходит в международные СМИ. При этом репортажи с места событий освещаются под определенным углом с использованием нужного видео и смыслового ряда. Дальше включается процесс информационного давления на власть, прикрываясь риторикой нарушения прав человека, геноцида, тоталитаризма и т.д. Международное сообщество на уровне действующих институтов начинает давить на власть, как на уровне первых лиц, так МИДов и международных организаций. В международном сообществе ставится вопрос о легитимности действующей власти, ей выдвигаются жесткие требования и давление усиливается.

Затем ответственность за государство берет на себя новая группа, которая провозглашает себя легитимной. Она, как правило, отказывается от диалога с действующей властью. Международное сообщество публично поддерживает эту группу и объявляет ее легитимной. Эта группа публично берет на себя выполнение международных требований. В итоге под нарастающим внутренним и внешним давлением происходит смена правящей власти.

Классическая схема «бархатной революции» состоит в следующем. Справедливый социальный протест под воздействием революционной инфраструктуры и управления из координационного органа должным образом направляется. Далее организованная толпа обеспечивает давление на власть и появляется нужная картинка в международных СМИ. Подключается международное сообщество, которое также давит на действующую власть с целью того, чтобы она отреклась от своих полномочий.

В завершении вебинара Вячеслав Валерьянов отметил, что в его рамках удалось собрать очень различные мнения и серьезных аналитиков из Европы и Азии. Всех выступающих объединяет стремление к стабильности развития нашего общества и всего мира. Они выступают за укрепление взаимодействия между странами в форме диалога. При этом никто не поддерживает радикальные выступления недовольных граждан, которые из мирного состояния переходят в какие-то более активные, экстремистские.

По его мнению, в целом удалось прийти к консенсусу, что является наиболее важным для обеспечения экономического развития, укрепления демократии и решения задач, стоящих перед правящими элитами разных стран, среди которых важное место занимает Китай. И везде существует собственная оппозиция и практика решения внутренних проблем. Не бывает безошибочных действий, как и абсолютно правильных решений. И не всегда даже мудрые советы из-за рубежа могут сыграть положительную роль.

По итогам обсуждений участники международные конференции согласились с тем, что пандемия коронавируса дала возможность многим глобальным субъектам использовать это событие в своих интересах, не связанных с вопросами здоровья граждан. Это отчетливо видно на примере взаимоотношений Китая и США. Эксперты пришли к выводу о важности правовой защиты национальных интересов, неприемлемости политики диктата, санкций, «двойных стандартов»,  фальсификации истории, покушений на государственный суверенитет и считают необходимым  установление такой системы международных отношений, которая исключала бы подобные явления.