Сергей Саенко, международный обозреватель

Не является большим секретом, что Туркменистан является одним из самых закрытых государств в мире, о реальном положении дел в котором известно очень мало. Вместе с тем многим, особенно правозащитникам, хорошо известно, что туркменской власти свойственен авторитаризм, при котором разговоров о правах человека практически быть не может. Однако тот же Запад тема прав человека не особенно интересует, когда речь идет об углеводородах, которыми так богат Туркменистан. Считается, что по запасам газа страна занимает 4-е место в мире после России, Ирана и Катара.

Хотя очевидно и то, что длительное время основным препятствием в развитии отношений Туркменистана с Европой и США были проблемы именно с правами человека – от судеб пропавших в туркменских тюрьмах людей, проблем с правами женщин, использования принудительного труда до свободы выезда из страны и свободы слова, включая практически полностью заблокированный интернет. Но с приходом к власти президента Сердара Бердымухамедова туркменские власти начали прилагать массу усилий к тому, чтобы подправить свой имидж. Причем ситуация постепенно меняется как во внутренней, так и во внешней политике страны.

В частности, Ашхабадом сделаны многочисленные заявления о строгом соблюдении прав женщин, отмечены визиты иностранных делегаций в тюрьмы и прием делегации Международной организации труда для демонстрации отсутствия труда принудительного. Дальше – больше. Так, в конце прошлого года ко Дню нейтралитета, который традиционно отмечается в Туркменистане 12 декабря, Сердар Бердымухамедов подписал указы о помиловании 302 узников, в том числе шести иностранных граждан. А буквально накануне этого праздника он в своем выступлении подвел итоги внешнеполитической деятельности государства и определил задачи обновленного дипломатического корпуса страны на перспективу.

При этом стратегическая цель внешней политики Туркменистана остается неизменной – особое внимание уделяется взаимодействию с государствами Центральной Азии и Среднего Востока, реализации достигнутых в июне 2022 года на VI Ашхабадском саммите прикаспийских государств соглашений, расширению контактов со странами АТР и развитию мультимодального транспортно-транзитного коридора из Азии в Европу. Кстати, стоит заметить, что в вышеупомянутом выступлении Россию туркменский президент не упомянул ни разу, хотя ранее и заявлял, что Москва является главным союзником Ашхабада, а отношения Туркменистана и России носят стратегический характер.

В том же выступлении на второе место в списке внешнеполитических союзников президент Туркменистана поставил США. «Руководствуясь своим нейтральным статусом, наше государство поддерживает равноправные отношения с США. За годы независимости налажено эффективное экономическое сотрудничество с крупными американскими компаниями», – подчеркнул Сердар Бердымухамедов. То, что Ашхабад намерен активизировать свои отношения с Вашингтоном, наглядно подтвердил и минувший год. К примеру, 5 декабря 2023 года президент Бердымухамедов принял исполнительного директора Делового совета «Туркменистан–США» Эрика Стюарта.

Детали этой встречи опубликованы не было, но в прессу все же просочилась информация о том, чтостороны обсудили двустороннее сотрудничество и вклад Делового совета в расширение партнерства. При этом отмечалось, что входящие в его сос­тав компании США работают на туркменском рынке в стратегически значимых секторах. Причем в числе перспективных направлений сотрудничества – нефтегазовый сектор, электроэнергетика, возобновляемая энергетика, транспорт и коммуникации, агропромышленный комплекс и сфера высоких технологий. К слову, еще в мае прошлого года в Туркменистане была разработана и представлена президенту Сердару Беррдымухамедову дорожная карта сотрудничества с США на 2023-2024 годы. Речь в первую очередь идет о поставках туркменских энергоресурсов на западные рынки. Однако не исключены и другие сферы этого сотрудничества.

Здесь, пожалуй, необходимо подчеркнуть, что Туркменистан в рамках своей многовекторной политики и равноудаленности от мировых центров стремится развивать отношения не только с Соединенными Штатами, но и с другими странами Запада.  К примеру, Ашхабад связывает большие планы и программы с государствами Старого Света, в первую очередь в области энергетики, транспорта и технологий. Об этом, в частности, в минувшем декабре на заседании правительства заявил Сердар Бердымухамедов.

Об этом также может свидетельствовать и то обстоятельство, что Туркменистан в последнее время активизировал поиск возможностей для реализации проекта Транскаспийского трубопровода, который предусматривает транспортировку природного газа из Туркменистана и Казахстана через Азербайджан и Грузию в Турцию и далее в страны Евросоюза. Причем, подчеркнем, в обход России. Данный факт может указывать лишь на то, что внешнеполитические ориентиры президента Бердымухамедова связаны с экономикой, и в первую очередь – с газом, экспорт которого составляет главную, нервную ткань всей внешней политики – куда продать, кому продать и где выгоднее продать свой газ. При этом не только Китаю, который, по оценкам британского Института энергетики, является основным покупателем туркменского газа.

Как считают некоторые эксперты, став практически полностью зависимым от монопольных закупок Пекина, Ашхабад стремится уйти от этой зависимости. В этой связи в последнее время возобновились попытки экспортировать газ в Европу, что, вполне естественно, вызывает крайнее недовольство Китая. Ранее планам Ашхабада экспортировать газ в Европу активное сопротивление оказывала Россия: сложная судьба Транскаспийкого трубопровода – яркий тому пример. Теперь настала очередь Пекина. Сегодня Сердар Бердымухамедов, видимо, посчитал, что влияние Москвы снижается, и Россия вряд ли может реально противостоять планам Ашхабада по экспорту туркменского газа (вместе с азербайджанским) в страны Европы. Однако Туркменистан, очевидно, рано списал со счетов Москву, а уже тем более Пекин, которые способны повлиять на планы туркменских властей, идущих вразрез с национальными интересами России и Китая.

Да, переформатирование газового рынка Европы и мира последних лет подарило Ашхабаду еще один шанс реализовать свои грандиозные планы по экспорту туркменского газа на Запад, в частности, в страны Евросоюза. Совсем не случайно в этой связи Ашхабад в последние месяцы активизировал контакты с представителями ЕС. Так, в августе прошлого года глава МИД Туркменистана Рашид Мередов провел встречу с завершающим свою дипломатическую миссию послом Евросоюза Диего Руизом Алонсо, в ходе которой обсуждался широкий круг вопросов, в том числе и газовые поставки в страны Старого Света.

Правда, с газовыми проектами, которые помогают туркменским властям успешно проводить свою внешнюю политику, не все так просто и однозначно. Так, к примеру, реализация еще одного трансконтинентального проекта – TAPI (Туркменистан–Афганистан–Пакистан–Индия), важной части внешней политики Ашхабада, неожиданно столкнулась с препятствием в виде санкций США в отношении нынешних властей Афганистана. Но по заверению руководства компании «TAPI Pipeline», 90% которой принадлежит госконцерну «Туркменгаз», оно уже обратилось к властям США «…с просьбой ослабить санкции против правительства «Талибана» (движение запрещено в России) для реализации газопровода TAPI».

Насколько отзывчивыми на эту просьбу окажутся американские власти покажет время, а пока тема TAPI почти полностью исчезла из повестки туркменских СМИ, уступив место описаниям усилий туркменских властей по реализации идеи Транскаспийского трубопровода, что может свидетельствовать о готовности Туркменистана совершить бросок со своим газом на Запад.